Cyberpunk 2077 - Луций Корнелий

Четвёрка противников была бодро нарезана, практически без единого выстрела с их стороны. А те пули и дробь, что были выпущены, попали куда угодно кроме моей тушки.

Сандевистан закончился. Оставалось ещё трое за цистерной. Они ринулись ко мне, с двух сторон огибая массивный ржавый резервуар.

Напасть на одного, а затем добить двоих? У меня появилась другая мысль.

Я слегка присел, ощущая как укрепленные сухожилия словно пружины копят энергию, чтобы высвободить её в одном прыжке. Мне удалось запрыгнуть на цистерну и сразу же соскочить с другой её стороны. Высота потолка позволяла.

Благодаря оптике я видел как трое бандитов на той стороне цистерны, пытаются найти меня за колоннами. Не, ребят. Ошибочка.

Я снял с разгрузки гранату, сорвал чеку и, выждав секунду, метнул снаряд за цистерну. Взрыв в подземелье казался особенно оглушительным. Осколки выбили облака пыли с потолка.

Добить ошеломленных бандитов было делом техники. Однако на всякий случай использовал уже не катану, а «Наваждение». Электромагнитный пистолет был особенно хорош возможностью пробивать стенки цистерны с помощью усиленных выстрелов.

Ну что ж… Удалось размяться плюс протестировать новые клинок и хром. Результат отличный.

Мрачно-гопники решили не вмешиваться. Теперь они с явным уважением разглядывали результаты моей работы.

— Я же говорил, что он душегуб, — удовлетворенно кивнул их лидер. — Немного южной крови для нашей северной земли.

— Кто это вообще? — спросил я, пытаясь разглядеть своих жертв в свете тусклых фонарей.

Опознание усложняло большое количество косметического хрома. Кроме крокодильей чешуи был также красный реалскин, какие-то замороченные глаза с тремя зрачками и очень много позолоченных украшений.

— Мексы, — ответил мне один из мрачно-гопников, обшаривающий карманы мертвецов. — Под ацтеков косят.

Мне вспомнилось граффити золотого черепа с изумрудами вместо глаз. Значит, метка их банды. Кажется, в туннелях попадались ещё образчики типа ацтекской символики.

— А откуда здесь столько мексов? — спросил я. — Латинская Америка вроде бы далеко.

— А сейчас весь мир на расстоянии лезвия ножа, — ответил главный мрачно-гопник. — У них тут корпа загнездилась. Химический завод поставили. Навезли рабочих, заселили по трущобам, а там и картели подтянулись.

— Вообще, мексы они прикольные, — добавил здоровяк по кличке Берс. — Ну мы с ними, конечно, ебашимся постоянно. Потому что… а как иначе? Человеческая, блядь, натура.

— Не ворошите их особо, — бросил главный мрачно-гопник своим приспешникам, которые шмонали покойников. — Думаю, время нашего гостя дорого стоит.

Он был чертовски прав. Немного поворчав, мои провожатые оставили мертвых мексов. Остаток пути прошел без проишествий. За глухими заброшенными тоннелями начались тоннели более обитаемые. Нам попадались бездомные, другие мрачно-гопники, какие-то иные сомнительные личности. В некоторых помещениях даже были оборудованы торговые ряды, где на прилавках лежало потрепанного вида оружие, старая техника и блистеры таблеток. Снова ассоциации с Метро 2033. Я уже думал, мы ща купим кебаб из крысиного мяса за пару патронов, однако после более чем часа под землёй мы снова выбрались на поверхность, чтобы застать мой первый рассвет на советской земле.

Нежные лучи утреннего солнца красиво играли на стеклянных махинах небоскрёбов. Впрочем, башни корпоратской власти остались далеко. Теперь меня окружали достаточно невзрачные пятиэтажки, а справа вообще раскинулись частные дома и самострой. Добро пожаловать в трущобы.

Глава 127

Пятиэтажка вызывала ощущения дежавю и ностальгии. Такие дома я во множестве видел за свою далекую первую жизнь. Провёл в них детские годы и часть взрослых. Серые панели, плоские крыши, утыканные антенами, вышками связи и оплетенные сетью проводов. Лишь небоскрёбы вдали да несколько ави на фоне утренних небес доказывали мне, что сейчас 77, а не 07 или даже 90 прошлого века.

Судя по атмосфере здесь этот район по уровню пиздеца находился аккурат между элитными владениями корпораций и трущобами иностранных рабочих. Здесь заправляли банды в симбиозе с вооружёнными местными. На моих сопровождающих почти никто не косился. Некоторые даже здоровались. К примеру во дворе у самодельного прилавка располагался дряхлого вида старик с металлической нижней челюстью. Он был одет в серый пиджак, опирался на тросточку, а перед ним лежали три ящика. В одном была немытая картошка, в другом какая-то кривая свекла, а в третьем под прозрачной пластиковой крышкой копошились опарыши. Даже не уверен, продавал их дед как наживку для рыбалки или в качестве дешёвого белкового пайка.

«Привет Максим, привет Витяй», — произнес пенсионер. — «Опять в гуталине искупались?»

«Че, не сожрали тебя ещё твои черви, старый», — поинтересовался один из мрачно-гопников, когда мы проходили мимо.

«Я ещё вас переживу, сынки», — усмехнулся в ответ уличный торговец. — «Молодёжь нынче себя не бережёт».

У искомой пятиэтажки около подъезда сидел подросток в черном спортивном костюме, но без трупного мейкапа. Он резко подорвался при виде главного мрачно-гопника словно солдат в присутствии старшего по званию.

— Зиг на хате? — спросил мой провожатый.

— Ага. Ему Васек с Проценка траходрона притаранил китайского. Ща прошивку меняет. А это кто? — пацан покосился на меня.

— Браток мой, — выдал порцию дезинформации мрачно-гопник. — С Астаны прилетел. Дела порешать.

Пацан кивнул, словно понимая о чем идет речь. Он постарался ещё поговорить с мрачно-гопником. Видать общение со старшими членами банды тешило его самолюбие. Пацан сразу ощущал себя важной шишкой. Однако мой сопровождающий много болтать не стал и оттеснили мальчишку с дороги.

Мы зашли в подъезд, где стоял тяжелый табачный кумар с примесью химии и всяких запрещенных препаратов. Стены покрывали граффити, неприличные надписи и нацарапанные ругательства. Сквозь потрескавшуюся плитку под ногами местами торчал пыльный бетон. На окнах стояли древнего вида жестяные банки из-под кофе, доверху набитые окурками.

Сквозь двери в подъезде пятиэтажки мой «Оракул» видел силуэты жильцов. Женщины, склонившиеся над плитами, разношерстные компании, выпивающие за столами, вписки молодежи, притоны с виртами. Некоторые квартиры были пусты либо экранированы. Таковой оказалась и та, к которой мы поднялись на четвертый этаж.

На невзрачной двери красовалось объявление:

«Зигвальд Гаусс. Компьютерный мастер. Не корпа! Все виды услуг. Перепрошивка техники. Починка/продажа оборудования».

— Зигвальд Гаусс? — слегка удивился я. — Он немец что ли?

— Он долбаеб, — ответил мрачно-гопник по кличке Берс.

Главный тем временем что-то отписал на смартфоне. Дверь в квартиру автоматически открылась. Внутри,